Ну вот. Денег нет, а написать хочется.

Начну с самого плохого.

Две недели уже у меня болит живот. Если позволите небольшое отступление, это у меня больное место с осени 2002года, когда загремела в больницу на неделю. Родителей тогда не было дома, они были в деревне. Я пришла к папе в отделение (он у меня хирург и заведующий) и его друг и коллега, тогдашний дежурный врач, положил меня на наблюдение. Я осталась там на шесть дней. Когда меня выписали, утром в воскресенье, из деревни приехала мама, которая ничего не знала (сотовых у нас тогда не было). Я думаю, они тогда так и не осознали, как мне тяжело было одной. Мне было больно. Я валялась с куском льда на животе, и слушала Хэнсонов. Вот кто был со мной тогда. И больше никто.

А пару недель назад мой животец снова выдал мне по первое число. И снова я мучаюсь от боли и глотаю таблетки. И со мной снова нет никого, крое Хэнсонов. Потому, что хотя родители и близко, они умудряются вести себя так, как будто они далеко. А люди, которые на другом берегу океана, ощущаются так близко...

Еще немного про больницу. Этой весной, а точнее, весь февраль, мой окулист делала мне профилактику. У меня был дневной стационар: приходила утром, в меня кололи пять иголок, три из которых в звдницу, а два- под каждый из глаз, и капельницу. Каждый день в течении пяти дней, потом был перерыв на два дня, потом снова пять дней ада. Меня запомнили на девятом этаже (глазное отделение. папино второе хирургическое- на шестом). Потому что на все процедуры я таскалась с розовой Мэрикеевской сумочкой, где был плеер с леваком Пенни и Я, со сборником с трех альбомов. Я боялась, что после этого Хэнсон будут ассоциироваться у меня с болью. Но их солнце победило боль. Этой весной меня снова ждет эта каторга. Я уже приготовила сумочку =)

В общем, эти парни спасали меня всегда. С самой первой песни (это была мммбоп) до последней, той, которую мне поставила по телефону Надя. И пусть она звучит так попсово, в их музыке есть нечто больше для меня, чем посто музыка.

Это не все, что я хотела бы написать.

Я верю в любовь. Я люблю Хэнсон. Я надеюсь на счастье.